Лука Мудищев был дородный7
Мужчина лет так сорока.
Жил вечно пьяный и голодный
В каморке возле кабака.

В придачу к бедности мизерной8
Еще имел он на беду
Величины неимоверной
Восьмивершковую9 елду.

Ни молодая, ни старуха,
Ни блядь, ни девка-потаскуха,
Узрев такую благодать,
Не соглашались ему дать.

Хотите верьте иль не верьте,
Но про него носился слух,
Что он елдой своей до смерти
Заёб каких-то барынь двух.

И вот, совсем любви не зная,
Он одинок на свете жил
И, хуй свой длинный проклиная,
Тоску-печаль в вине топил.

Но тут позвольте отступленье
Мне сделать с этой же строки,
Чтоб дать вам вкратце поясненье
О роде-племени Луки.

Весь род Мудищевых был древний,
И предки нашего Луки
Имели вотчины10, деревни
И пребольшие елдаки.

Из поколенья в поколенье
Передавались те хуи,
Как бы отцов благословенье,
Как бы наследие семьи.

Мудищев, именем Порфирий,
Ещё при Грозном службу нёс
И, поднимая хуем гири,
Порой смешил царя до слёз.

Покорный Грозного веленью,
Своей елдой, без затрудненья,
Он раз убил с размаху двух
В вину попавших царских слуг.

Другой Мудищев звался Саввой,
Петрово дело защищал,
И в славной битве под Полтавой
Он хуем пушки прочищал!

При матушке Екатерине,
Благодаря своей махине,
В фаворе11 был Мудищев Лев,
Блестящий генерал-аншеф12.

Сказать по правде, дураками
Всегда Мудищевы слыли,
Зато большими елдаками
Они похвастаться могли.

Свои именья, капиталы
Спустил Луки распутный дед,
И наш Лукаша, бедный малый,
Был нищим с самых юных лет.

Судьбою не был он балуем,
И про Луку сказал бы я:
Судьба его снабдила хуем,
Не дав в придачу ни хуя.

IV

Настал вот вечер дня другого.
Одна в гостиной ждёт-пождёт
Купчиха гостя дорогого,
А время медленно идёт.

Под вечерок она в пахучей
Помылась розовой воде
И смазала на всякий случай
Губной помадою в пизде.

Хоть всякий хуй ей не был страшен,
Но тем не менее ввиду
Такого хуя, как Лукашин,
Она боялась за пизду.

Но чу! Звонок! О миг желанный!
Прошла ещё минута-две —
И гость явился долгожданный —
Лука Мудищев — ко вдове.

…Склонясь, стоял пред нею фасом
Дородный видный господин
И произнёс пропойным басом:
«Лука Мудищев, дворянин».

Он вид имел молодцеватый:
Причёсан, тщательно побрит,
Одет в сюртук13 щеголеватый,
Не пьян, а водкою разит.

«Ах, очень мило!.. Я так много
О вашем слышала…» — вдова
Как бы смутилася немного,
Сказав последние слова.

«Да-с, это точно-с; похвалиться
Могу моим!.. Но впрочем вам
Самим бы лучше убедиться,
Чем верить слухам и словам!»

И, продолжая в том же смысле,
Уселись рядышком болтать,
Но лишь одно имели в мысли:
Как бы скорей ебню начать.

Чтоб не мешать беседе томной,
Нашла Матрёна уголок,
Уселась в нём тихонько, скромно
И принялась вязать чулок.

Так близко находясь с Лукою,
Не в силах снесть Тантала мук14,
Полезла вдовушка рукою
В карман его суконных брюк.

И от её прикосновенья
Хуй у Луки воспрянул вмиг,
Как храбрый воин пред сраженьем —
Могуч, и грозен, и велик.

Нащупавши елдак, купчиха
Мгновенно вспыхнула огнём
И прошептала нежно, тихо,
Склонясь к нему: «Лука, пойдём!»

И вот вдова вдвоём с Лукою.
Она и млеет, и дрожит,
И кровь её бурлит рекою,
И страсть огнём её палит.

Снимает башмачки и платье,
Рвёт в нетерпенье пышный лиф,
И, обе сиськи заголив,
Зовёт Луку в свои объятья.

Мудищев тоже разъярился;
Тряся огромною елдой,
Как смертоносной булавой,
Он на купчиху устремился.

Её схватил он поперёк
И, бросив на кровать с размаху,
Заворотил он ей рубаху,
И хуй всадил ей между ног.

Но тут игра плохая вышла:
Как будто ей всадили дышло15,
Купчиха начала кричать
И всех святых на помощь звать.

Она кричит — Лука не слышит,
Она сильнее всё орёт —
Лука, как мех кузнечный, дышит
И знай себе вдову ебёт.

Услышав крики эти, сваха
Спустила петли у чулка
И говорит, дрожа от страха:
«Ну, знать, заёб её Лука!»

Но через миг, собравшись с духом,
С чулком и спицами в руках
Спешит на помощь лёгким пухом
И к ним вбегает впопыхах.

И что же зрит? Вдова стенает,
От боли выбившись из сил,
Лука же жопу заголил
И жертву еть всё продолжает.

Матрёна, сжалясь над вдовицей,
Спешит помочь скорей беде
И ну колоть вязальной спицей
Луку то в жопу, то в муде.

Лука воспрянул львом свирепым,
Старуху на пол повалил
И длинным хуем, словно цепом16,
По голове её хватил.

Но всё ж Матрёна изловчилась,
Остатки силы собрала,
Луке в муде она вцепилась
И напрочь их оторвала.

Взревел Лука и ту старуху
Елдой своей убил, как муху —
В одно мгновенье, наповал,
И сам безжизненный упал.

И что же? К ужасу Москвы
Наутро там нашли три трупа:
Средь лужи крови труп вдовы,
С пиздой, разорванной до пупа,
Труп свахи, распростёртый ниц,
И труп Лукаши без яиц.

Три дня Лукашин красный хуй
Лежал на белом покрывале.
Его все девки целовали,
Печален был их поцелуй…

Вот, наконец, и похороны.
Собрался весь торговый люд.
Под траурные перезвоны
Три гроба к кладбищу несут.

Народу много собралося,
Купцы за гробом чинно шли
И на серебряном подносе
Муде Лукашины несли.

За ними — медики-студенты
В халатах белых, без штанов.
Они несли его патенты
От всех московских бардаков17.

К Дашковскому, где хоронили,
Стеклася вся почти Москва.
Там панихиду отслужили,
И лились горькие слова.

Когда ж в могилу опускали
Глазетовый18 Лукашкин гроб,
Все бляди хором закричали:
«Лукашка! Мать твою! Уёб!»

…Лет через пять соорудили
Часовню в виде елдака,
Над входом надпись водрузили:
«Купчиха, сводня и Лука».

ок. 1830—70 гг.

--------------------------------------------------------------------------------
1 Вершок — прежняя русская мера длины, равная 1/16 аршина или 13/4 дюйма (4,445 см). Первоначально равнялась длине фаланги указательного пальца. Четыре вершка составляли одну пядь.

2 Еть — то же, что ебать.

3 Большая Полянка (название конца XVIII в.), ранее Космодемиановская — улица в Москве. Некогда была дорогой, которая вела к полям, простиравшимся от района Полянского пер. в сторону нынешней Серпуховской пл.
Малая Полянка (название XIX в.) — улица в Москве. Названа по расположению рядом с Большой Полянкой.

4 Гименей (греч. Hymenaios) — в греческой и римской мифологиях — сын Бахуса и Венеры, бог супружества. Изображался нагим юношей, украшенным гирляндами цветов, с факелом в руке. В переносном смысле «узы Гименея» — супружеский союз.

5 Гастроном (франц. gastronome, от греч. gaster (gastros) — желудок + nomos — закон; устар.) — здесь (перен.): любитель и знаток тонких кушаний, гурман.

6 Истово (устар.) — очень усердно, ревностно.

7 Дородный — рослый, крупный, полный.

8 Мизерный (от лат. miser — бедный) — незначительный по размерам; ничтожный.

9 Таким образом, Лука обладал мужским достоинством длиной свыше 35,5 см.

10 Вотчина (или отчина) — родовое наследственное земельное владение, древнейший вид наследственной земельной собственности в России. Возникла в X—XI вв. (княжеская, боярская, монастырская); в XIII—XV вв.— господствующая форма землевладения. С кон. XV в. противостояла поместью, с которым сближалась в XVI—XVII вв. и в нач. XVIII в. слилась в один вид — имение. В дальнейшем вотчина — всякая феодальная земельная собственность.

11 Фавор (от лат. favor; устар.) — покровительство, протекция, милость, благосклонность. Быть в фаворе у кого-либо — пользоваться покровительством.

12 Генерал-аншеф — генеральский чин в русской армии в 1716—96 гг. Заменен чином генерала по родам войск (напр., генерал от инфантерии).

13 Сюртук (от франц. surtout — балахон, широкое верхнее платье) — мужская верхняя приталенная одежда до колен, с воротником, со сквозной застежкой на пуговицах. Также род длинного двубортного пиджака, обычно в талию.

14 Тантал (греч. Tantalos) — в греческой мифологии лидийский или фригийский царь, сын Зевса. В наказание за то, что угостил богов на пиру телом собственного сына, был обречен богами на вечные муки: стоя по горло в воде и видя спускающиеся с дерева плоды, Тантал не мог утолить жажду и голод, поскольку вода уходила из-под его губ, а ветвь с плодами отстранялась. В переносном смысле «танталовы муки», «муки Тантала» — нестерпимые мучения от сознания близости желанной цели и невозможности ее достигнуть.

15 Дышло — в парной запряжке: толстая оглобля, прикрепляемая к середине передней оси повозки.

16 Цеп — примитивное сельскохозяйственное орудие для обмолота зерновых культур. Состоит из длинной (до 2 м) деревянной ручки и короткого (до 0,8 м) била, соединенных сыромятным ремнем или короткой цепью.

17 Бардак — здесь: то же, что публичный дом.

18 Глазет (от франц. glace — глянцевый) — шелковая парчовая ткань с золотым и серебряным утком, обычно гладкая или с крупным рисунком (цветы или геометрический орнамент).

Андрей Вознесенский

"Я видел много на веку
Народа разного скопленье
И что заметил: скажешь: - "ХУЙ",
И сразу в зале оживленье!

Вадим Степанцов

ЛУКА МУДИЩЕВ
("причёсанный" и "разукрашенный")

"Блажен, не в блуде кто ебёт
И в пиздьем мху залупу греет,
Кто по утрам исправно серет,
И водку для здоровья пьёт"


ПРОЛОГ

Природа женщин наградила
И к смрадным дырам жоп и ртов,
Щель между ног им прорубила,
Пиздой живущей в мире слов.

Далась пизда с Запретным Плодом
И стала мерой бытия:
Оттуда лезут все народы,
Как будто пчёлы из улья.

Все, кому ебля по нутру
И пиздий дух кого пленяет,
Боготворят сию дыру
И, зря её, - охуевают: -

"Пизда! О, жизни наслажденье,
Пизда - вместилище утех!
Пизда - небес благословенье!
Пизде и кланяться не грех!".

Пиздища! Пиздодверь! Пиздунья!
Пиздень! Пиздилище! Пизда!...
Набор сей многим свет дарует,
Как путеводная звезда...
(И даже клоп - какая гадость!,
В пизде клопчихи видит радость...)

Для женщины ж, пизда - игрушка -
И мохнорыла, и сочна,
Она мышиною ловушкой
Ждёт повседневно елдана;

Она мужей порабощает
И толпы манит ебарей,
И бедный хуй по ней летает,
Как по сараю воробей...

(На елдаки все бабы падки:
Лишь чуть вечор - они уж к блядкам
Свои припудрили зады
И в предвкушении елды
Пред зеркалами пизды чешут,
Процесс их скорой ебли тешит
И распирает у блядей,
Залуп в предтече и мудей,
Полны за пазухи грудей...)

...О, вы, замужние, о вдовы,
О, девки с целкой на отлёт!
Позвольте мне вам наперёд
Сказать о ебле два-три слова:

Весь божий мир скроён из блудства, -
Куда ни глянь - кругом ебуться;
Ебётся зверь, ебётся скот,
Ебуться птицы всех пород...

Козёл, взахлёб, ебёт козлицу,
Лев - лихо пялит раком львицу,
Свинья под боровом пыхтит
И на блохе блоха сидит;

Осёл суёт елду в ослиху,
Подругу дрючит воробей
И даже скромный муравей
Пихает в жопу муравьиху...

Всяк, кто не сдрочивом живёт,
Коль СЛУЧАЙ выпадет - ебёт!
(Теперь поймёт и недоучка
Природу корня слова: 'СЛУЧКА').

Под знаком ветреной Киприды,
Ебуться виды и подвиды,
Ебуться вдоль и поперёк,
Ебуться в перед и в задок;

Округ больших и малых губ
Всегда есть частокол залуп...
Ебуться, словом, все и вся
И в вечной ебле... небеса**!..

И вы ебитесь, коль приятно
Но в меру, с толком, аккуратно;
И Боже вас оборони
От беспорядочной ебни!

От необузданной сей страсти
Пойдут и горе и напасти,
И не насытит вас тогда
Обыкновенная елда...

Последней фразы в подтвержденье
Вам предлагаю свой рассказ,
Даб пред чредой совокуплений
Пизды вам не попасть во власть:

Покойный муж её мужчиной
Довольно ёбкой был поры,
Но всё ж случилася кончина
Ему от жёниной дыры.

На передок все бабы слабы,
Скажу, соврать вам не боясь,
Но, блядь, такой ебливой бабы
Никто не видел, отродясь!

Покойный муж моей купчихи
Был парень безответный, тихий,
И жёнин слушая наказ
Ее ёб в сутки... десять раз!

Порой он ноги чуть волочит,
В горох залупа, елдь - в ботву;
Она ж, знать ничего не хочет:
- "Добро пожаловать в пизду!"!

Подобной каторги едва ли
Кто б вынесть смог - лишь год прошёл
И, съёбшись, муж в тот мир ушёл,
Где нет ни ебли, ни печали.

(О, жёны, верные супругам!
Желая быть вам лучшим другом,
Прошу вас: - хоть по временам,
Давайте отдыхать хуям!)

Вдова ж, не в силах пылкость нрава
И пиздьей страсти обуздать,
Пошла налево, и направо,
И всем, и каждому давать...

Ебли её и молодые,
И старики, и пожилые...
Ну, в общем все, кому не лень
Во вдовью лазили пиздень...

Три года ебли бесшабашной,
Во блядстве буйственном прошли,
И вдруг, томленья муки страшной
На сердце вдовушки легли -

Всех ебарей знакомы лица,
Их мохномудые хуи
Приелись ей, - и вот вдовица
Грустит, и слёз лиeт струи.

Ей женихи ничто не значат:
"Нет в них ни толку, ни хуя!"
- Ни ёб кто - злится, и в придачу
Вдрызг изругает ебуна...

Бедняжке в еблишке обычном
Ну угодить никто не мог:
У одного хуй неприличный,
А у другого - короток;

У третьего - уж очень тонок,
А у четвертого муде
Похоже на пивной бочонок
И дятлом долбит по манде...

...То сетует она на яйца -
"...не видно, словно у скопца!",
То на хуй - "...ну, длинней ж у зайца!"
...Капризам, словом, нет конца.

Томится проблядь молодая
Ей не ебётся, вот беда,
Уж сколько суток пребывает
Её в бездействии пизда!..

И вот по здравому сужденью
Она к такому заключенью
Не видя толку уж ни в ком,
Пришла, раскинувши умом:

Мелки в наш век пошли людишки -
Хуёв уж нет - одни хуишки,
Но нужно мне иль так, иль сяк
Найти себе большой елдак!

Мне нужен муж с такой елдою,
Чтоб ебсть, когда меня он стал,
Под ним вертелась я юлою
И зуб на зуб не попадал!

Чтоб я со страху обдристалась,
Чтоб дым стоял, когда он ёб,
Залупа сердца чтоб касалась,
И лезли чтоб глаза на лоб!..

И рассуждая так с собою,
Она решила сводню звать -
Уж та сумеет отыскать
Мужчину с длинною елдою!

В Замоскворечье, на Полянке
Стоял домишко в два окна;
Принадлежал тот дом мещанке
Матрёне Марковне... Она

Считалась целочною жрицей
Преклонных лет, а всё в девицах, -
Свершая брачные дела
Столичной съёбницей была.

Иной купчихе - бабе сдобной,
Живущей с мужем стариком,
Устроит Марковна удобно
Свиданье с ёбарем тайком.

Иль по другой какой причине
Жену свою муж не ебёт,
Та изведется по мужчине
И ей Матрёна хуй найдёт.

Иная, в праздности тоскуя,
Захочет для забавы хуя,
Матрёна снова тут как тут,
Глядишь - красотку уж ебут!

Мужчины с ней входили в сделку:
Иной захочет свежачком
Свой хуй полакомить... и целку!!!
К нему ведёт Матрёна в дом.

Старуха ебли кухню знала,
Могла омолодить манду,
Хуи мочёю поднимала,
И целкой делала дыру...

И вот за этой, всему свету
Известной съёбней, вечерком
Вдова отправила карету
И ждёт Матрёну за чайком...

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ (ДОГОВОР)

Вошедши, сводня поклонилась,
На образа перекрестилась
И так промолвила, садясь,
К моей купчихе обратясь:

"Зачем прислала, дорогая!
Иль до меня нужда какая?
Изволь, хоть душу заложу,
А уж тебе я услужу!

Коль хочешь, женишка устрою,
Небось, ведь, чешется манда?
Тут, матушка, одно - елда
И лишь она! - поможет горю.

Без ебли, милая, зачахнешь,
И жизнь вся станет не мила,
...И для тебя я припасла
Такого ёбаря, что ахнешь!"

"Спасибо, Марковна, на слове,
Хоть ёбарь твой и наготове,
Навряд ли он мне подойдет
Вот, чую, что не проебёт!

Мне нужен крепкий хуй, здоровый,
Не меньше чем дестивершковый.***
Не дам я малому хую
Посуду пакостить свою!"

Матрёна табаку нюхнула,
Невкусно рыбой перданула,
И, помолчав минуту две,
Лукаво молвила вдове:

"Трудненько, милая, трудненько,
Такую отыскать елду,
Ты... с десяти-то сбавь маненько,
Вершков, так, на восемь - найду!

Есть у меня тут на примете
Один парнишка, ей-же-ей!
- Не отыскать других на свете
Подобных хуя и мудей!

Одной залупы там с пол-пуда,
А что касаемо длины,
То ни одна окрест... посуда
Такой не знает глубины!

Сама я, грешница, узрела
Елду, намедни, паренька,
Пизда так и одервенела -
Не хуй - пожарная кишка!

У жеребца - и то короче,
Ему таким не баб ебать,
А лишь, покуда не издрочит,
По закоулкам крыс гонять.

Сам парень видный и здоровый,
Тебе, красавица, под стать -
И по фамильи благородный,
- Лука его, Мудищев, звать.

Но вот беда, теперь Лукашка
Сидит без брюк и без сапог,
Все пропил в кабаке, бедняжка,
Как есть, до самых до порток".

Вдова восторженно внимала
Рассказу сводни о Луке
И сладость ебли предвкушала
В мечтах о длинном елдаке.

Не в силах побороть волненья
Она к Матрёне подошла
И со слезами умиленья
Её меж грудей приняла:

"Матрена, сваха, дорогая,
Будь для меня как мать родная,
Луку Мудищева найди
И поскорее приведи!

Дам денег, сколько ни захочешь,
Уж ты, конечно, похлопочешь,
Одень приличнее Луку
И завтра будь с ним к вечерку".

Четыре радужных бумажки
Дала вдова ей ко всему,
И попросила без оттяжки
Уж по утру сыскать Луку.

Походкой девственницы в сени
Матрена вышла съёб вершать,
Вдову оставивши в томленье
Мандой пред еблею страдать.

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ (ЛУКА)

В ужасно грязной и холодной
Каморке, возле кабака,
Жил вечно пьяный и голодный,
Вконец задроченный Лука.

В придачу бедности отменной
Ещё имел он на беду
Величины неимоверной
Восьмивершковую елду!

Ни молодая, ни старуха,
Ни блядь, ни девка-потаскуха,
Узрев такую "благодать",
Ему не соглашалась дать.

Хотите нет, хотите верьте,
Но про Луку пронесся слух,
Что он елдой своей до смерти
Заёб каких-то барынь двух!

И с той поры, любви не зная,
Он одинок на свете жил,
И хуй свой длинный проклиная,
Печаль-тоску в вине топил...

Позвольте сделать отступленье
Назад мне, с этой же строки,
Чтоб дать вам вкратце представленье
О роде-племени Луки:

Весь род Мудищевых был древний
И предки бедного Луки
Имели вотчины, деревни
И пребольшие елдаки.

Из поколенье в поколенье
Передавалися хуи,
Как бы отцов благословенье,
Как бы наследие семьи...

Один Мудищев был Порфирий,
При Иоанне службу нёс
И, поднимая хуем гири,
Порой, смешил царя до слёз.

Другой Мудищев звался Саввой.
Он при Петре известен стал,
За то, что в битве под Полтавой
Елдою пушки прочищал.

А в перерывах меж сражений
Своей хуилой в полсажени****
Царю настаебавших слуг
Гонял и пришибал, как мух.

При Кате столь непроебенной
Благодаря своей хуйне
Отличен был Мудищев Лев
И ёбарём слывал отменным.

К тому, еще один набросок,
Чем Лёва славен был герой:
Он пердежом в щепу рвал доски
И гвозди забивал елдой...

А вот Луки дед неумело
Был зачат. Ставши дрочуном,
Он весь ушёл за этим делом
В залупу... ростом и умом.

С того именья, капиталы,
Свои спустил Лукашкин дед,
И мой Лука елдоудалый
Остался нищим с малых лет.

Судьбою не был он балуем,
И про него сказал бы я -
Судьба Луку снабдила хуем,
Не дав в придачу - ни хуя!..

Когда к нему явилась сваха,
Дрочил Лукаша в потолок
И вновь нагнал на бабку страху,
Являя ей залупы стог.

Крестясь на жуткое долбило
И на бычачие муда,
Матрёна объяснять пустилась
В чём до Луки её нужда:

Мол, "...Что ты здесь блудишь руками,
Когда пизда такая есть
С какою, кто ни есть с хуями
Не могут сладить и... проебсть.

Там страшно ждут тебя с хуилой,
Готовя водку и еду,
И жаждут на твое всадило
Примерить вдовию дыру".

О ненаёбности вдовицы
Лука премногого слыхал,
Но, чтоб за просто так случиться
С её мандой, никак не ждал.

Омыв скорей елдовью тушу,
И обновив свой гардероб,
Лука согрел старухе душу
Своей сготовкой на поёб.

Всё тут они обговорили,
Назначив сход вновь недалечь;
Матрёна, выходя, просила
Луку не пить и хуй беречь.

Настал уж вечер дня Покрова.*****
Купчиха гостя дорогого
В гостиной с нетерпеньем ждет,
И из пизды ручей течет.

Пред вечер ом она подмылась
В пахучей розовой воде
И, чтобы худа не случилось
Помадой смазала в пизде.

Хоть ей елдан большой не страшен,
Но, тем не менее, в виду
Такого хуя, как Лукашин,
Брала боязнь, все ж, за пизду.

Пусть я разъёбана вполне
И теснопиздьем не страдаю,
Но об Лукашиной елдне,
Мечтая, я её не знаю.

И всё ж ножнями, в позах сложных,
Вдова свела свой пиздий лес,
Дабы срамней, как только можно,
Её смотрелся мандарез!

Но - чу! - звонок! Она вздрогнула...
И гость явился ко вдове...
Она в глаза ему взглянула
И дрожь промчалась по манде.

Пред ней стоял, склонившись фасом,
Дородный, видный господин.
Он прохрипел пропитым басом:
- "Лука Мудищев, дворянин".

Вид он имел молодцеватый:
Причёсан, тщательно побрит,
И не сказал бы я, ребята,
Что пьян, а все-таки разит...

- "Весьма приятно, очень рада,
Про Вас молва уже пошла..."
Вдова смутилась до упаду,
Сказав последние слова.

Лука ей: - "Право, похвалиться
Могу моим... Но, впрочем, Вам
Самой бы лучше убедиться,
Чем доверять чужим словам"

Так, продолжая в том же смысле,
Усевшись рядышком болтать,
Они одной терзались мыслью -
Скорей бы еблю начинать!

И, как бы невзначай, уж скоро,
Не в силах снесть томленья мук,
Полезла вдовушка рукою
В карман Луки широких брюк.

И под её прикосновеньем
Хуй у Луки воспрянул вмиг,
Как храбрый воин пред сраженьем -
Могуч, и грозен, и велик!

Нащупавши елдак, купчиха,
Мгновенно вспыхнула огнем
И прошептала нежно, тихо,
К нему склонясь: - "Лука, пойдем!"

Матрёна, страсть ко ебле видя,
Их проводила в будуар
И села повязать подпиздник,
Пересчитавши гонорар.

Оставшись, тет-а-тет, с Лукою,
Купчиха млеет и дрожит
И, бредя близкою елдою,
Мандой неистово смердит.

В истоме пиздьей и в страсти
Она с себя сдирает платье
И грудей обнажив сосцы
Зовет Луку в свои обьятья.

Лука тут сразу разъярился
И на купчиху устремился,
Тряся огромною елдой,
Как смертоносной булавой.

И бросив на кровать с размаху,
Заворотив вдове рубаху,
Всем телом на неё налёг,
И хуй задвинул между ног...

И тут игра плохою вышла: -
Как будто ей всадили дышло,
Купчиха принялась визжать
И всех святых на помощь звать.

Она кричит - Лука не слышит,
Она ещё сильней орёт,
Лука, как мех кузнечный дышит,
И всё ебёт, ебёт, ебёт!

Услышав вопли эти, сваха,
Спустила петлю у чулка
И шепчет, вся зайдясь от страха,
"Никак, заёб её Лука!"

Творя молитву впопыхах
И сквернословя поминутно,
Матрёна, всё вязанье спутав,
Мчит к месту ебли на свой страх.

А в будуаре крик и стоны
Слились в один протяжный вой,
Как будто бляди всех притонов
Взялись клясть ёбарей взапой.

Матрёна в будуар вбегает;
Купчиха выбилась из сил -
Лука ей в жопу хуй всадил,
И ебсть бедняжку продолжает!

Матрёна в страхе за вдовицу,
Спешит на выручку в беде:
И ну колоть вязальной спицей
Луку, то в жопу, то в муде.

Стерпеть такого обращенья
Лука не мог; глаза на лоб
Свой закатив, он в возмущенье
Спешит отмстить за недоёб:

Воспряв на сводню львом свирепым,
Её он на пол повалил
И елданиной, словно цепом
Что есть обидчицу хватил.

Матрёна охнуть лишь успела
Из-под Лукашиной елдни,
И так, с пиздою уцелелой,
Земные завершила дни.

Сие узрев, вдова словчилась,
(Она жива еще была)
В муде Лукашкины вцепилась
И с воплем их оторвала!

Осатанев, на хуй, как на кол
Лука купчиху нанизал,
И, дух свой испустив чрез сраку,
Вконец, безжизненный упал!

На утро там нашли три трупа:
Вдова - разъёбана до пупа,
С дуплом про между ягодиц;
Лука Мудищев без яиц;
И сводня с девственной пиздой,
И проломлённой головой!

P.S. Всех "заболевших" елданизмом
Прошу: - ...покуда Ваш каприз
Не обернулся мрачной тризной,
- Усмирьте неуёмность пизд!


*) - Многочисленные исследования убедительно доказывают, что "Лука" был написан в постбарковскую эпоху начиная с 1830 г., однако, отдавая должное барковскому гению, следует отметить, что творчество Ивана Семёновича безусловно явилось своего рода Идеей этого поистине народного, судя по неугасаемому интересу, произведения.
**) - естественно, имеются в виду - греко-римские
***) - 1 вершок = 4.44 см, прежняя русская мера длины, равная 1/16 аршина или 13/4 дюйма Первоначально равнялась длине фаланги указательного пальца. Четыре вершка составляли одну пядь.Таким образом, Лука обладал мужским достоинством длиной свыше 35,5 см.
****) - 1 сажень = 212.4 см
****) - в виду имеется, исключительно, сам процесс покрОва вдовы Лукой, хотя, согласитесь, привязка ко Времени, тоже не лишена смысла

Большая Полянка (название конца XVIII в.), ранее Космодемиановская - улица в Москве. Некогда была дорогой, которая вела к полям, простиравшимся от района Полянского пер. в сторону нынешней Серпуховской пл. Малая Полянка (название XIX в.) - улица в Москве. Названа по расположению рядом с Большой Полянкой.

Гименей (греч. Hymenaios) - в греческой и римской мифологиях - сын Бахуса и Венеры, бог супружества. Изображался нагим юношей, украшенным гирляндами цветов, с факелом в руке. В переносном смысле 'узы Гименея' - супружеский союз.

Истово (устар.) - очень усердно, ревностно.

Дородный - рослый, крупный, полный.

Мизерный (от лат. miser - бедный) - незначительный по размерам; ничтожный.

Вотчина (или отчина) - родовое наследственное земельное владение, древнейший вид наследственной земельной собственности в России. Возникла в X-XI вв. (княжеская, боярская, монастырская); в XIII-XV вв.- господствующая форма землевладения. С кон. XV в. противостояла поместью, с которым сближалась в XVI-XVII вв. и в нач. XVIII в. слилась в один вид - имение. В дальнейшем вотчина - всякая феодальная земельная собственность.

Фавор (от лат. favor; устар.) - покровительство, протекция, милость, благосклонность. Быть в фаворе у кого-либо - пользоваться покровительством.

Сюртук (от франц. surtout - балахон, широкое верхнее платье) - мужская верхняя приталенная одежда до колен, с воротником, со сквозной застежкой на пуговицах. Также род длинного двубортного пиджака, обычно в талию.

Тантал (греч. Tantalos) - в греческой мифологии лидийский или фригийский царь, сын Зевса. В наказание за то, что угостил богов на пиру телом собственного сына, был обречен богами на вечные муки: стоя по горло в воде и видя спускающиеся с дерева плоды, Тантал не мог утолить жажду и голод, поскольку вода уходила из-под его губ, а ветвь с плодами отстранялась. В переносном смысле 'танталовы муки', 'муки Тантала' - нестерпимые мучения от сознания близости желанной цели и невозможности ее достигнуть.

Дышло - в парной запряжке: толстая оглобля, прикрепляемая к середине передней оси повозки.

Цеп - примитивное сельскохозяйственное орудие для обмолота зерновых культур. Состоит из длинной (до 2 м) деревянной ручки и короткого (до 0,8 м) била, соединенных сыромятным ремнем или короткой цепью.

Бардак - здесь: то же, что публичный дом.

Глазет (от франц. glace - глянцевый) - шелковая парчовая ткань с золотым и серебряным утком, обычно гладкая или с крупным рисунком (цветы или геометрический орнамент).